Интервью ÎN CONTEXT// Александр Бот: Комиссия Pre-Vetting указала на ряд недостатков реформы правосудия
Намерения по проверке в судебной системе хороши, но достижения еще меньше. И здесь мы должны упомянуть последствия, вызванные другой связанной процедурой, такой как предварительная проверка, и августовские решения лишили законной силы несколько решений, в то время как многочисленные процедуры, принятые Комиссией, набрали несколько баллов пороков, которые эта реформа имеет в системе. Мнение принадлежит эксперту в области юстиции и права Александру Бот и было высказано в программе "ÎN CONTEXT" на канале "Молдова 1".
Текст интервью смотрите ниже.
Раду Осипов: Добрый вечер. Итак, насколько эта проверка может изменить способ изменения правосудия в Республике Молдова? Считаете ли вы, что эта процедура поддерживается внутри системы и насколько важно, чтобы эта процедура вызывала доверие?
Александру Бот: Могу с уверенностью сказать, что она поддерживается извне системы. Буквально на прошлой неделе у меня была встреча с представителями Бюро по демократическим институтам и правам человека ОБСЕ, которые хотели услышать мнение гражданского общества относительно этой процедуры. Они смотрят на эту процедуру трезво, в том смысле, что это хорошее начало очищения системы. Соответственно, они хотели услышать нашу реакцию, от тех, кто так или иначе анализирует эту реформу критическими глазами.
Но я могу вам с уверенностью сказать, что намерения хорошие, а достижения – нет. И здесь позвольте мне напомнить вам о тех последствиях, которые повлекла за собой другая соответствующая процедура, такая как преветтинг. Я имею в виду те решения августа этого года, которые фактически признали недействительными несколько решений, несколько процедур, принятых Комиссией, и указали на ряд недостатков этой реформы. Пороки, которые обязательно вызовут проблемы в будущем, в том смысле, что я не думаю, что все будут удовлетворены предлагаемыми решениями.
Раду Осипов: Вы имеете в виду перенос выборов в Совет прокуроров?
Александру Бот: Так что это побочное последствие. Я имею в виду то, что Верховный суд сам признал недействительными решения, вынесенные предварительной проверкой, ссылаясь на то, что процедуры, принятые этой комиссией и, в равной степени, он ссылается на проверочную комиссию, не ясны. Да? Во-вторых, они сослались на определенные законы, такие как Административный кодекс, поскольку в этих специальных законах о Комиссии преветтинга и Комиссии веттинга четко указано, что этот закон, настоящий Кодекс, не применим к внутренним процедурам.
Или возник вопрос: ну, если этот закон, кстати, широкий, не применим к внутренним процедурам, а Комиссию веттинга и преветтинга не следует классифицировать как административный орган, тогда что это такое?
Поэтому не может быть сущности как ничего, и она не может активировать эту сущность на основе абстрактных процедур, не определённых конкретным законом. Именно поэтому эксперты со стороны, как и голоса изнутри, говорят о необходимости гораздо более тщательно разъяснять и регулировать эти процедуры.
Раду Осипов: Возможно, есть оправдание этим побегам? Возможно, общественное давление, которое порождает, возможно, и поспешность, с которой осуществляется это реформирование, тем более, что мы находимся на пороге решения об открытии переговоров.
Александру Бот: Фактически мы находимся в ситуации, когда сейчас реализуем политическое обещание. Да, безусловно, это обещание необходимо было выполнить, независимо от того, кто находился у власти. Правосудие, а точнее его отсутствие, в Республике Молдова является проблемой, и серьезной проблемой. Просто, повторяю, то, как понимается проведение этой реформы, этого очищения системы, оставляет желать лучшего. Это оставляет желать лучшего, учитывая, что критерии, определяемые этой процедурой, фактически никому не ясны.
Поэтому на данный момент до сих пор неясно, почему один кандидат имеет право на участие, а другой нет. И в этом смысле у нас действительно неудачный опыт преветтинга. Простите, что акцентирую внимание на этом, но на самом деле это плохой опыт, и многие остались в замешательстве. Почему некоторые кандидаты преодолели квалификационный порог, а другие нет? При этом, если рассматривать каждое собеседование отдельно, у нас были очень странные примеры того, что Комиссия хотела узнать от этого кандидата. Одного спросили, почему он в студенческие годы ввез 20 мотоциклов, другого, совсем недавно, спросили, сколько времени он провел в доме матери в прошлом году. Что не указано. Я, как юрист, не понимаю.
Раду Осипов: Некоторые критики системы прямо заявляют, что эти проблемы являются вторжением в частную жизнь. Но я также спросил вас о сопротивлении и политическом давлении, потому что президент Санду, правящая партия, дала это обещание, они публично взяли на себя реформу. Вмешательство политика в определенном смысле оправдано, здесь как бы на пределе. И где гарантия, что это будет единожды сейчас и не повторится в будущем?
Александру Бот: Так что у нас нет таких гарантий. Мы, по сути, если сейчас примем это вмешательство политика, по сути, создадим довольно опасный прецедент для будущих, простите за выражение, чисток системы. И тогда мы спросим себя, убрали ли мы грамотных и хороших людей или убрали из системы токсичных людей?
Так что до сих пор нам приходится ограничиваться только теми мнениями, которые были сформулированы Преветтинговой комиссией, которая говорит, что этот кандидат хорош для того, чтобы быть судьей или быть членом Совета магистратуры, другой - нехорош. Да? При этом, опять же из отчетов Комиссии, мы не совсем понимаем, каковы критерии их оценки. Именно поэтому вмешательство политика нежелательно. Так что, наоборот, политик должен сосредоточиться на создании достаточных механизмов, чтобы, когда любого кандидата будут оценивать, в первую очередь он знал, по каким критериям его оценивают. Во-вторых, точно знать, какую цель они преследует.
Раду Осипов: Если оставить систему самоочищаться, достигнет ли она этого решения? Потому что мы достигаем определенной точки в порочном круге, когда все хотят реформы правосудия и в то же время все ее критикуют, потому что здесь все еще сохраняется политическое давление на систему.
Александру Бот: Вот почему мы обращаем ваше внимание на то, что в условиях, когда у нас есть неясные процедуры, на самом деле тех, кто токсичен из этой системы, мы просто поливаем водой. Да? Мы даем им дополнительные аргументы, чтобы они заслужили свое место под солнцем и остались в этой системе. Почему? Потому что всякий раз, когда решение Комиссии преветтинга или Комиссии веттинга не пойдет вам на пользу, у вас уже есть достаточно аргументов, присутствующих в этой процедуре, чтобы выиграть дело в суде, который, скажем честно, контролируется и состоит из коллег этих люди.
Раду Осипов: Я хочу вас спросить, какова будет роль Высшей судебной палаты, ведь параллельно с оценкой Высшая судебная палата должна быть преобразована в Кассационный суд, который будет рассматривать дела одобрять или не одобрять решения нижестоящих судов посредством прецедентов. Что именно это значит?
Александру Бот: Это будет означать, что Высшая судебная палата, по сути, будет преобразована в суд, который обычно анализирует вопросы серьезной законности или вопросы государственной важности, резонансные дела и так далее. Закон о реформировании Верховного суда уже принят. Я просто не могу вам точно сказать, каков практический эффект от этих изменений.
Раду Осипов: То есть мы их увидим после оценки?
Александру Бот: Посмотрим после оценки, но я не думаю, что оценка ответит на вопрос, насколько качественно работает Верховная судебная палата. Анализ этих обращений даст ответ. В независимости, когда Суд станет полностью функциональным, а он уже функционален, ну он работает, задерживает дела по той простой причине, что его на данный момент не существует, не достаточно людей, чтобы охватить такой объем дел.
Но идея состоит в том, что эти люди уже должны оценить дела, будь то гражданские, уголовные или любого другого характера, то есть со ссылкой на определенные, очень, очень ограниченные проблемы. Да? Таким образом, даже на данный момент у нас все еще нет практических решений, позволяющих сказать, что это дело имеет значение для Верховного суда, а другое - нет. Учитывая, что с 2014 года, если я не ошибаюсь, у нас на практическом уровне существует достаточно выраженное ограничение доступа в Высшую судебную палату, и здесь я имею в виду процедуры приемлемости. Если вы проанализируете статистику до 2014 года, то увидите кое-что очень интересное.
Большинство дел, дошедших до Верховного суда, были объявлены неприемлемыми, поэтому приемлемость была исключением. Сейчас, наоборот, допустимость дела или апелляционной жалобы является исключением. И, извините, что говорю вам это, вы креститесь и молитесь Богу, чтобы хотя бы вы прошли эту первую стадию приемлемости для обсуждения вашего дела в более широком формате в Верховном суде. Но теперь реформа предложила еще больше ограничить эту процедуру.
Раду Осипов: Господин Бот, поговорим о людях. Может ли тот факт, что Верховный суд открыт для большего числа ветвей судебной системы, стать решением для предотвращения этих проволочек, особенно с учетом того, что есть громкие дела, по которым еще нет решения?
Александру Бот: Ранее мы говорили о том, что Высшая судебная палата сузила сферу своей деятельности. Но это предполагает, что наиболее важным судом или судами в этой стране станут апелляционные суды: в Бельцах, Кагуле, Кишиневе. Соответственно, Высшая судебная палата не знает, как она изменится на первый взгляд, учитывая, что у нас такой ограничительный закон. И я раньше говорил, что практические результаты будут видны со временем, и я не исключаю, что, возможно, эти результаты вызовут необходимость новой реформы, новых изменений на уровне Верховного суда.
Раду Осипов: Большое спасибо за ответы, ждём вас "ÎN CONTEXT".
Александру Бот: Спасибо.
